Алексей Ширинкин: Россия стала для запада опасной и непредсказуемой
Президент РФ Владимир Путин заявил Бараку Обаме о легитимности проведенного в Крыму референдума о статусе автономии и отметил, что он «полностью соответствовало нормам международного права и устава ООН», а также опирался на косовский прецедент. США референдум не поддержали, президентские выборы на Украине 25 мая, по их мнению, показали бы более объективную картину мнений граждан относительно судьбы страны. Помимо этого, США планирует поддержать власть в Киеве и склоняет к этому международное сообщество.
Референдум, прошедший 16 марта, собрал около 83% избирателей с результатом в 95,5% (уже по итогам обработки порядка 50% бюллетеней). Сейчас решение по присоединению Крыма рассматривает в Государственной Думе. Ситуацию «Национальному Эксперту» комментирует преподаватель кафедры политических наук и связей с общественностью ЧелГУ, политолог Алексей Ширинкин.
Крымская ситуация является типичным примером внешнеполитической государственной авантюры – Россия явно и очевидно проявила свое заинтересованное участие в делах суверенного государства (чью территориальную целостность она обязывалась защищать в обмен на передачу Украиной России советского ядерного оружия). Полагаю, что скоро станет актуален взгляд на ситуацию, в котором Россия будет представлена неким хищником, пытающимся откусить кусок у переживающего внутренние проблемы соседа, притом соседа традиционно дружественного и рассчитывавшего на помощь, а не на удар в спину. Во всяком случае, для консолидированного взгляда элит Казахстана и Беларуси именно такая интерпретация украинских событий станет актуальной в ближайшее время.
При этом мы можем констатировать и принципиальное отличие крымской ситуации от юго-осетинского конфликта – во-первых, налицо наличие у России выраженного стремления к аннексии Крыма, и, во-вторых, явно случился выход за пределы правового поля с точки зрения международного сообщества. В Цхинвале российская армия, даже нарушая нормы международного права, защитила осетинское население от реально существовавшей угрозы этнических чисток, в Крыму же мы видим фактическое использование российских войск для «защиты» от придуманных российской государственной пропагандой «бандеровцев», якобы угрожающих русскоговорящим крымчанам. Осетия была оправдана целесообразностью и приматом обеспечения прав человека, Крым, с точки зрения современной системы ценностей, не может быть оправдан на Западе.
Логика «украинского проекта» Путина всецело находится в парадигме восприятия мировой политики, характерной для рубежа 19-20 веков, – именно в этой исторической эпохе ментально продолжает оставаться российская политическая элита, чему есть немало маркеров. Имперская идея вкупе с национализмом, характерные для позднеиндустриального общества, дают примат идеологии над рацио – мы по-прежнему живем в «длинном двадцатом веке», предпочитая рассуждать о геополитике и духе народа, а не об экономике и социологии.
Конечно, объективные социально-демографические реалии Украины, и в частности — стремление миллионов жителей ее восточной части жить в России, не могут не стать основанием для политических процедур – будь то культурная автономия, федерализация или сецессия. Огромная ошибка Путина в том, что он, не веря в народную самоорганизацию, поторопился взять на себя управление ситуацией, не имея (и это за десятилетия политической работы на Украине!) практически никаких инструментов «soft power». В итоге Россия, напоминая пресловутого слона в посудной лавке, сделав все возможные ошибки с точки зрения современного ПР и собрав все возможные имиджевые потери, прочно зафиксировала себя как участника украинского конфликта, потеряв возможность выступать в роли посредника и незаинтересованной стороны. Совершенно очевидно, что для устранения всяких подозрений в российском влиянии крымский референдум должен был проходить без присутствия российских войск, с максимальным участием международных наблюдателей (а еще лучше – вообще под эгидой ООН) и не через полмесяца после фактического отпадения от Украины. Легитимность референдума в глазах мирового сообщества нулевая, и это проблема политической тактики, избранной Кремлем.
Экономические выгоды приобретения Крыма и возможного расчленения Украины вряд ли способны перекрыть колоссальные издержки столь глобального переформатирования постсоветского пространства. Главная угроза крымской авантюры – даже не экономические последствия санкций, и не дальнейшая авторитаризация режима, и не уродование национального сознания нашими телекомпрачикосами имперским джингоизмом, а весьма вероятный принципиальный поворот элит и политических активистов Запада в отношении России. До последнего времени Россия была рисковым, но выгодным и интересным рынком, самобытной частью Европы, ценным, хотя и со своим мнением, военно-политическим партнером в деле сохранения существующей мировой политической системы, основанной на либерально-демократических ценностях. После Крыма Россия превращается в опасный и непредсказуемый (хуже Китая, с точки зрения Запада) центр экспансии, который должен быть рано или поздно элиминирован. Россию испугались, и этот страх может привести через пять-десять лет к очень серьезным последствиям.
