22.12.2014

Алексей Ширинкин: пока на умонастроения людей гораздо больше влияют обыденные PR-инструменты

Для большинства россиян проблемы национальной экономики, предсказанные специалистами еще летом (а обозначенные как реальная угроза и вовсе пару лет назад), стали заметны только в начале прошлой недели, во время головокружительного низвержения курса рубля, упавшего в банковской рознице до «психиатрически важной» границы в 100 рублей за евро. Имея в анамнезе то, что год мы начинали с 45 рублей, то девальвация национальной валюты составила к «черному вторнику» 16 декабря более 100%.

Однако пока не включились те механизмы, что конвертируют далекие от обывателя биржевые индексы в реальные цены, рабочие места, зарплаты и пенсии (или, в случае кризиса и падения покупательной способности рубля на мировом рынке – в их рост, закрытие и замораживание соответственно), обычный гражданин реагирует на трепыхания «среднего класса» как на медийное событие. Судя по социологическим опросам, сколько-нибудь заметные сбережения, за судьбу которых надо переживать и включаться в валютную гонку, есть только у приблизительно 30% населения России, остальные живут днем насущным, а почти половина – и вовсе взаймы, на потребительских кредитах, в ипотечных квартирах, ездя на «кредитвагенах». Вот для этой части куда более значимым событием станет повышение кредитных ставок банками вслед за 17%-ной ставкой ЦБ.

Тем не менее, пока все эти события реальной экономики еще не произошли (хотя у нас нет никаких оснований полагать, что они не произойдут), на умонастроения людей гораздо больше влияют обыденные PR-инструменты – заявления первых лиц государства и формальные маркеры, типа курса рубля. Пользуясь метафорой Натальи Зубаревич, можно утверждать, что пока в соревновании бытовых приборов телевизор выигрывает у холодильника. Хотя около трети населения отметили ухудшение своего материального положения за последний месяц, среди публики доминируют вполне лояльные настроения и уверенность в том, что Владимир Путин держит ситуацию.

И пока он ее действительно держит. Мы можем констатировать, что у руководства страны есть инструменты стабилизации экономической ситуации – это и валютные интервенции для сдерживания курса (все осенние заверения в том, что власти делать этого не будут, конечно, следует забыть), и давление на крупнейших экспортеров для участия ими своими долларовыми накоплениями в поддержке курса, и на главных работодателей для недопущения массовых сокращений, и масса иных способов. В целом, политическая модель, созданная Владимиром Путиным, показывает свою высокую устойчивость, хотя его экономическая политика явно грешит реактивностью, отсутствием продуманной стратегии. Скажем, вероятность рисков для экономики вследствие конфронтации с Западом была достаточно велика, и конкретизация их также была предметом познаваемым уже летом.