Александр Носович: Brexit стал самым сильным за несколько лет сигналом о кризисе в Евросоюзе

Второй раз за последние месяцы общественное мнение Европы сильно меня удивляет.

Первая неожиданность была в апреле, когда вопреки ожиданиям всех без исключения наблюдателей набрался кворум на голландском референдуме о ратификации соглашения об ассоциации Украины с ЕС — на него явились больше положенных 30 процентов голландцев, в будний день нашедших время высказаться по такой узкоспециальной теме, как политика расширения Европейского союза и проголосовавших против евроассоциации Украины.

Второй раз — сегодня. Я был уверен, что Кэмерон уже выторговал у Брюсселя все, что только можно, и теперь английский истеблишмент спокойно сольет референдум. Боюсь, что английский истеблишмент тоже был в этом уверен, равно как и брюссельская бюрократия. Ан, нет: второй раз за два месяца — стоит дать голос народу, как народ высказывается против Европейского союза.

Возможно, глас европейских народов меня теперь удивляет потому, что меня уже давно перестала удивлять единая политика ЕС. В конце концов, я принял ее абсурдность и кафкианский бред как данность и перестал им удивляться. Безумная миграционная политика распростертых объятий для сотен тысяч, а в перспективе — миллионов и десятков миллионов африканцев и арабов. Безумное расширение еврозоны с разбавлением немецкой, французской, голландской и других сильнейших экономик континента откровенными нищебродами вроде Словакии или Литвы. Недоступный рациональному объяснению кафкианский бред с санкциями, которые «будут действовать до выполнения всех пунктов минских договоренностей», субъектом которых Россия не является и процесс выполнения которых демонстративно саботирует Украина. Зачем-то понадобившееся евробюрократии влезание в польский внутриполитический конфликт и перерастание его в грандиозный конфликт между Польшей и Европой.

Такие проявления абсурда и бреда можно перечислять до бесконечности. От самых серьезных проявлений (борьба с исламским терроризмом митингами и аватарками «вы не заставите нас изменить наш образ жизни») до самых смехотворных (голосование идеологически подкованных худсоветов против России на Евровидении по партийной разнарядке сверху).

До сих пор я думал, что это все моя русская ментальность — я не понимаю чего-то важного в логике действий европейцев, сужу со своей колокольни и лезу со своим уставом в чужой монастырь. Однако последние референдумы в Великобритании и Нидерландах убеждают меня, что ментальность у нас с европейцами одинаковая, европейская, а законы логики и правила рационального мышления универсальны и едины для всех.

Евросоюз объективно переживает тяжелейший кризис, который я бы назвал кризисом рациональности, и brexit был самым сильным за несколько лет сигналом об этом кризисе.

Многие со мной согласятся, что Советский Союз перед распадом тоже переживал кризис рациональности: любой человек старше 40 может поведать множество историй о начальственном идиотизме и партийно-комсомольской дури брежневских и горбачевских времен. Я не хочу, чтобы Европейский союз закончил как Советский, потому что понимаю, к чему приведет разрушение создававшихся более полувека интеграционных связей. России, какие бы у нее не были сложности с взаимопониманием с европейцами, не нужна тотальная катастрофа своего главного, несмотря ни на что, внешнеэкономического партнера. Но и Европейский союз в его нынешнем маразматическом состоянии ей тоже не нужен — как показал brexit, в нынешнем состоянии он не нужен и самим европейцам. Поэтому только реформы, системные реформы европейских институтов и переосмысление всех без исключения направлений единой европейской политики. В противном случае деградация общеевропейского проекта станет необратимой и европейская интеграция окончательно и бесповоротно сменится европейской дезинтеграцией.