Владимир Осечкин: правозащитная система в России не работает

Кандидатура Эллы Памфиловой на должность омбудсмена по правам человека одобрена Госдумой. Напомним, она стала преемницей Владимира Лукина, который покинул свой пост 18 февраля, именно в этот день официально истекли его полномочия. На данный момент Элла Памфилова думает над тем, кто вместо нее возглавит общественное движение «Гражданское достоинство». Ситуацию «Национальному Эксперту» комментирует руководитель правозащитного проекта «Гулагу.нет» Владимир Осечкин.

Ситуация с правозащитниками в России плачевная. Омбудсменов и правозащитников отчего-то в обществе представляют себе как мучеников, почти героев. А на самом же деле большинство этих людей получают за это зарплату, гранты, это уже не волонтеры. А грантов становится все больше: на данный момент общий российский фонд увеличен до 3 млрд рублей. Но ничего явно качественного и полезного при этом не появилось. Если смотреть в общем, не было создано новых продуктов сферы правозащиты, гражданское общество не стало активнее.

Не секрет, что когда-то я был предпринимателем, до 2007 года у меня была сеть автосалонов. Мой бизнес разрушили, а сам я оказался в следственном изоляторе. Там я и понял, что ни о каких правозащитниках люди не знают, они никогда не приходят на помощь, все эти Пономаревы, Лукины и Алексеевы. Я сам создал сайт в поддержку заключенных и решил собрать видео-свидетельства тех, кто был в курсе ужасных действий спецназа, которые били заключенных. Я показал видео именитым правозащитникам, но те не поторопились прийти на помощь. Они приехали через неделю, когда все, кто давал показания, уже были до смерти запуганы, а кого-то даже убрали с глаз долой. Мне помогли журналисты. Я считал, что в стране есть борцы за справедливость, а пришлось все делать самому. Некоторых сотрудников, из тех, что давали показания, вовсе пришлось прятать, на них начались серьезные гонения.

Когда дело касается всяких там Магнитский и Pussy Riot, то так называемые правозащитники готовы днями давать интервью и разъяснять все тонкости ситуации. А как дело доходит до обычных людей, они умолкают. Им не до людей.

Все вы слушали о «болотном деле», о нем трубили на каждом углу, пропиариться успел каждый. Но никто не знает «копейское дело», когда заключенные одной колонии, устав от издевательств и коррупции, отказались от еды и вышли на крыши с транспарантами, на которых значились просьбы о помощи. Более 300 человек тогда написали заявления о пытках в колонии. Но, представьте себе, не заведено ни одного уголовного дела. Омбудсмены не ударили пальцем о палец.

Я и мои соратники, не получая никаких грантов, занимались этим делом, возрождая веру людей в справедливость. Мы попросили московских адвокатов за небольшую плату представлять интересы заключенных в суде. А Президентский совет по правам человека, Лукин с его аппаратом этого не касаются.

Я не раз предлагал создать специальную экспертную группу, которая занималась бы именно защитой прав заключенных, но меня поддержал только председатель Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций Ярослав Нилов, за что я ему благодарен.

Я начал выяснять, отчего же так плохо работает в стране вся правозащитная система. Все стало очевидно, после того, как я выяснил, где ранее работали все эти омбудсмены и правозащитники. В основном, ФСИН, УВД, Минюст, к которому ФСИН и относится. То есть правительство выделяет деньги на создание видимости наличия системы правозащиты, на деле же в ней работают те, кто молчит и кричит исключительно по команде.