Андрей Чураков: к концу первого квартала 2015 года нас может ожидать полномасштабный коллапс
В современной России параллельно существуют две экономики. Одна – условно государственная, другая – условно частная.
К первой относятся государственные корпорации, предприятия нефтегазового комплекса, ВПК, крупнейшие банки, а так же несколько крупных корпораций, работающих в металлургии, тяжелом машиностроении, алмазодобывающей промышленности, строительной отрасли и ряде других. По форме собственности многие из них не являются государственными, но за счет политического контроля над собственниками и менеджментом российская власть фактически имеет возможность управлять имеющимися активами. Говоря «политический контроль», я подразумеваю не только, и не столько, «»партийную дисциплину, а в большей степени инструментарий, применяемый ведомствами силового характера – компромат, подкуп, шантаж.
Условно частная составляющая экономики нашей страны – многомиллионный по численности малый и средний бизнес, сельское хозяйство, предприятия легкой и пищевой промышленности и торговли. В России частная собственность, существуя де-юре, де-факто никак не защищена. Соответственно, данная составляющая экономики страны контролируется с регионального или муниципального уровня власти, зачастую существуя и выживая только за счет «обслуживания» интересов чиновников местного уровня.
Существующая схема для федеральной власти представляла универсальную возможность, с одной стороны, в умеренном объеме исполнять социальные функции для обеспечения политической лояльности со стороны избирателей пенсионного возраста и представителей бюджетной сферы, с другой стороны, не особо тратиться на остальное население, которому позволили зарабатывать самостоятельно, но при этом обременили обязательствами по обслуживанию интересов власти регионального и муниципального уровня.
Тотальный контроль государства над экономикой, являясь, очень сильной составляющей для «внутреннего употребления», одновременно служит «Ахиллесовой пятой» при внешнем воздействии, о чем, безусловно, осведомлены аналитики европейского сообщества и США. Объем и направление санкций в отношении России сформированы именно с учетом наличия подобного уязвимого места.
В частности, отсекая доступ российскому крупному бизнесу к технологиям и инвестициям, Запад понимает, что это удар по российской власти. Игра на понижение цен на энергоресурсы – подрывает устойчивость не только и не столько нефтедобывающих предприятий, сколько всей финансовой системы России. Отсюда – галопирующая девальвация рубля. И так далее, по списку.
Для «понуждения России к миру» мировому сообществу не требуется проведение силовых операций типа «буря в арктической пустыне». Качественно воздействуя на «болевую точку» они планомерно и целенаправленно разрушают основу, на которой была построена вертикаль российской власти. Именно в продолжение данной логики Президенту России блокируют внешнеполитическую деятельность, исключая из «восьмерки» и устраивая «политический блэкаут» в Брисбене. Путину сокращают возможность для маневра: ограничивают контакты во внешней среде и создают неразрешимые проблемы внутри страны. Резкое обнищание широких масс населения и политические протесты внутри страны куда более эффективная вещь, нежели открытое и, не дай бог, военное противостояние.
Мне представляется, что современное состояние российского общественного сознания не позволяет надеяться, что миллионы наших сограждан готовы жертвовать своим благополучием и благополучием своих детей ради полуострова в Черном море. С учетом того, насколько разрушительным для экономики страны оказалось воздействие санкций за прошедший период, можно предположить, что к концу первого квартала будущего года нас может ожидать полномасштабный коллапс. Более оптимистический прогноз не просматривается, поскольку есть еще одна причина. Я подозреваю, что конфликт вышел на межличностный уровень, а значит в представлениях Запада «есть Путин – нет России, нет Путина – есть Россия».
