Андрей Ашкеров: затянуть красный пояс
В преддверии парламентских выборов в России может возникнуть новый красный пояс. Однако даже если представить апокалиптическую для закремлевских политтехнологов ситуацию, когда на осенних выборах «Единая Россия» уступит коммунистам, ничего не случится.
Напомню, что КПРФ создавалась как российский клон КПСС КПРФ, который убил свой прообраз. Вместе с КПСС КПРФ покончила вообще с партийной политикой в стране. Партии превратились в профсоюзы для разнообразной элиты. При этом конкретно КПРФ вообще устроена так, чтобы снимать политические сливки с прокисшего молока.
Любой крен системы в влево — именно влево! — она стабилизирует отсылкой к незыблемости советского прошлого, в котором всякого-такого не было. Такая незыблемость в действительности является синонимом политической безучастности и бесправия. В этом смысле именно КПРФ предопределила политический стиль последних пяти лет. Напомню, что в этот период массовый отказ от роли субъекта стал выдаваться за волю большинства. За высшую, разумеется, волю. Поэтому можно сказать, что КПРФ в политической системе играет роль стабилизатора стабилизаторов. Началось это не сегодня, а в 1996-м году, когда выиграв у Ельцина на президентских выборах, Зюганов мгновенно капитулировал, отвоевав для своей партии особое место — вечного спойлера при любом победителе. Ничего не изменилось и сегодня.
Любой проигрыш «Единой России» будет давать фору КПРФ. Однако красный пояс никогда не затянется туже, чем сейчас. Коммунисты, разумеется, не отдадут голоса, как в 1996-м. Они просто будут играть в поддавки: чем больше фора, тем больше будет подтверждений того, что КПРФ — и.о. партии власти. Эта роль и.о., в свою очередь, повышает ставки настоящей партии власти, какой бы она ни была. То, что за коммунистов голосуют образованные социальные группы, служит свидетельством не «полевения» взглядов людей с образованием, а отсутствия предложения на политическом рынке. Одновременно это знак того, что образованный класс, подобно партии коммунистов в политической системе, сам выступает спойлером в системе классовых ролей современного российского общества. Определённый интерес к КПРФ могло подогреть и недавнее высказывание Путина по поводу значения Ленина в отечественной истории. Мол, Ленин подложил бомбу под Россию в старых границах. Это суждение вызвало резонные отклики в том духе, что другого шанса собрать распавшиеся территории просто не было. Ленину пришлось сыграть на понижение статуса русских как народа-объединителя, зато выиграть в вопросе собирания земель. В нынешней России мы не видим ни того, ни другого. Русским не вернулись былые статусных возможностей, Россия так и не стала центром объединения прежних территорий (если не считать Крыма). Считать, что в этом виноват Ленин (или, во всяком случае, только Ленин), большое преувеличение. Можно было бы с таким же успехом назвать виновником Пушкина. Одновременно, нравится нам это или нет, не стоит забывать, что конструкция современной РФ также является ленинской. Получается, если развивать метафору Путина, мы живём даже не на бомбе, а в самой бомбе. Если это так, почему до сих пор ничего не сделано для того, чтобы избавить её от заряда, то есть поменять основы этого устройства? Вместо этого нам вновь и вновь предлагают ленинскую, по сути, идеологию многонационалии. Однако делают это не представители ленинского ЦК, а современные идеологи. Главной особенностью их идеологии является установка, из которой де факто следует, что «русских не существует».
При этом спустя почти сто лет после смерти Ленина странно было бы обвинять в фокусе с исчезновением русских его и только его. Во всяком случае, мы знаем зачем понадобился этот фокус ему, вот зачем он действующим политикам — большой вопрос. Который не отменяет того, что «возвращение к ленинским нормам» до сих пор сидит к где-то глубоко в политическом бессознательном людей (причём не только старшего поколения). Причина тому не в долгой исторической памяти, а в том, что, стоит повториться, к ним заставляет возвращаться сама конструкция РФ. Эта же конструкция заставляет нет-нет, да и возвращаться к многократно, казалось бы, обнуленному авторитету Ленина.
Проще говоря, слова Путина о ленинской «атомной бомбе» могут умножить ряды поклонников КПРФ. Однако существующую политическую систему это только укрепит и не только потому, что КПРФ — вечная партия №2. Дело в том, что даже самый популярный в России политик, находящийся у власти более пятнадцати лет, все еще вынужден сравнивать себя с Лениным. И доказывать, что он — другой. Однако чем больше он это делает, тем больше становится ясно: быть «Лениным сегодня» удел не только советских, но и российских вождей, как бы они не относились к самому Ленину лично. Обнуление авторитета отца-основателя советского государства незамедлительно оборачивается перспективой обнуления их собственного авторитета. Именно поэтому Путин так осторожен в вопросе о выносе тела основоположника марксизма-ленинизма из Мавзолея. Одна надежда на Ди Каприо. В погоне за заслуженным Оскаром актер, как известно, предпочел роли Ленина роль Путина.
