Алексей Ширинкин: недовольство населения не будет утилизировано только в бурчании на кухнях и курилках
Приморские выборы оказались важны даже не столько, как борьба за вертикаль власти в конкретном субъекте федерации, сколько как символическое преодоление наметившейся тенденции «опрокидывающих выборов» в регионах.
В исследовании авторитарных режимов немало написано о таком формате слома системы, когда рост протестности и политизация общества находит свое выражение именно в голосовании за любую оппозицию, лишь бы против властвующей элиты. Начавшись как частное проявление недовольства, такое политическое поведение переносится на другие регионы и в итоге приводит к важным последствиям для всей страны. В условиях нарастания в России системных проблем в политике и экономике, социальных и ценностных конфликтов, внешней изоляции и военной истерии, государство все менее оценивается обществом как эффективный управленец, его авторитет падает, доверие к нему с каждым годом, скорее, понижается, чем повышается. Это ожидаемо приводит российского обывателя вначале к желанию выразить свое негодование, а затем – к поиску альтернатив.
Поражения ставленников Центра в сентябре в Хакасии, Приморском, Хабаровском краях и Владимирской области, а также ряд местных выборов в других регионах России показали, что недовольство населения не будет утилизировано только в бурчании на кухнях и курилках, но конвертируется в политическое поведение.
Победа Олега Кожемяко – это результат коллективного труда как технологов, грамотно спроектировавших и проведших сложную кампанию, так и федерального центра, акцептовавшего кандидату разрешение раздавать уникальные обещания, которые вряд ли переносимы на другие регионы (возврат прямых выборов мэров, принятие закона «О детях войны» и др.), и существенные материальные ресурсы для решения актуальных социальных проблем края.
Очевидно, это было необходимо для того, чтобы хотя бы половина активных избирателей поверила в честность и силу Олега Кожемяко, поскольку только победа в первом туре могла решить поставленную Кремлем задачу возврата к символическому единству власти и народа. Более того, второй тур был бы и в частном смысле борьбы за пост приморского губернатора электорально опасен, как показывает история других «опрокидывающих выборов». Конечно, не стоит забывать и то, что это был классический «бой с тенью», оппонентом в котором был не кандидат, а протестный электорат, что выводит эту историю из чисто предвыборной технологии в политический инжиниринг. Главный же вопрос, который стоит теперь перед политическим руководством страны, — как масштабировать опыт победы, учитывая невозможный для прочих территорий объем затраченных ресурсов?
